1.3. Эпохальный парадокс.

Если подобная пара-доксальность образует внутреннюю форму поэзии и философии, можно предположить, что существуют и другие формы обращения человеческого внимания к себе, внемлющему миру (емлющему мир): вслушивания в слух, всматривание в смотрение, вдумывания в понимание... Формы, которыми схватывается то, как человек расходится с миром своей эпохальной доксы, априорной само-собой-разумеемости, всегда уже пред-видящей зримое, пред-понимающей понятное, - как он возвращается к началу начал, в пара-доксальную точку, где сосредоточены начала-начинания возможных «образов» видеть, слышать, мыслить, быть.

Эпохальный парадокс, говоря обобщенно и упрощенно, есть противоречие, которым сказывается радикальное несовпадение «самой вещи» с тем способом, каким вещи научились переживать, понимать, знать и излагать. Существуют эпохи, лучше сказать, эпохальные рубежи, особо чувствительные к парадоксам, когда истина бытия и бытие истины расходятся. Натуральный мир, где только что имели дело, казалось, с самими вещами (с чем же еще?), вдруг оказывается натурой вторичной: всего лишь привычкой, навязчивой выдумкой, едва ли не наваждением. Открывается потребность обратиться или вернуться к самим вещам. Мысль приходит в онтологическое смущение, возникают теоретические монстры, где в канонических формах прорисовываются черты других форм, наспех определяемых как интуитивные, схватываемые на лету из воздуха. Наталкиваясь на саму себя в парадоксе (впадая в парадокс), ортодоксальная мысль эпохи обнаруживает "предмет", противоречащий ее идее предметности, понятности, правильности - ее идее истинности (достоверности, научности, реальности, проницательности, трезвости...). Ясно, что только внутренне уже готовая к такому повороту мысль способна вообще натолкнуться на "предмет", требующий его.

Такой эпохальный рубеж Нового времени - XX век. Но характер парадоксального междумирия здесь особый. По привычке рубеж продолжает осознаваться как перевал в прогрессивном историческом движении, как одновекторный переход (положим, от Modern Times к Post-Modern Times). Существеннее, однако, переход к остановке на перевале, внимание к самой рубежности, к тому, что приоткрывается на рубежах, на стыках смысловых миров, в пара-доксальном (по отношению к замыкающей их в особый мир орто-доксальности) топосе междумирной границы. Вот почему в XX веке проблема культуры (и сам феномен культуры) становится философски значимой.

{SHOW_TEXT}