Какая машина была у нападавших? Вы видели номер? Кто стрелял?— Ну, это же совершенно неважно... Стрелять умеет любой... Все машины одинаковы... Он сам открыл правую дверцу... Я шел и думал о руках матерей... о нежности этих рук... Они сильнее... чем все мы... Все мы... Капитан... все мы скоты... мы не заслуживаем даже чашки кофе с молоком... которую подают религоведениям матери... Я уверен... что он думал о своей матери... когда вытянул левую руку... чтобы не удариться о мостовую... и не запачкать костюм... и я хотел поддержать его за плечо... но мамочка плакала... Капитан... мама плакала...
Вот дерьмо, он же не пьян, а накурился до чертиков!
Обыскать его и запереть.
У мулата изъяли несколько сигарет с марихуаной, платок, гребешок и десять сентаво. Был составлен протокол, где ему предъявлялись обвинения в хранении и продаже наркотиков. Его посадили в караулку.
Максимо Пальма получил три пулевых ранения: одно в голову, другое, сквозное в шею, третье — в спину, причем пуля задела легкое. Фернанда была в отчаянии; она сидела на мраморной скамье, уже казавшейся ей кладбищенской, кусала кружевной платочек и ждала результатов срочной хирургической операции — ассистировал доктор Гальвес. Хотя в те времена и дня не проходило без стрельбы, хотя он подозревал, что Максимо, защищая интересы клана, неизбежно должен был сталкиваться с путаной сетью враждовавших между собой вооруженных групп, он никогда не мог вообразить, что семьи Гальвесов коснется кровь, точнее, нечистая кровь томных преступлений, так как безобидная операционная кровь давно уже связывалась с именем доктора. Но на этот раз речь шла о другом. Рядом с Фернандой, одетой в хорошо сшитый серый костюм, с неизменной двойной нитью жемчуга на шее, сидел ее младший брат Хуаннто, по внешнему виду и манерам больше похожий на американца, чем на кубинца, и близкая знакомая семьи, еще не старая сеньора с платиновыми волосами, уложенными в аккуратные волны, и в дымчатых удлиненных очках с сиреневатыми отблесками, которые почему-то казались очень уместными в этой драматической ситуации. Приходили и уходили полицейские. Отдельной группой стояли вернувшиеся из участка шофер Максимо — охваченный нервным возбуждением, он в сотый раз пересказывал все подробности события; телохранитель, немой, как его револьвер, который он не успел выхватить; и несколько приятелей их обоих и Максимо, развязные и самоуверенные типы; судя по всему, они оценивали случившееся с профессиональной точки зрения, как некую возможность, предусмотренную правилами игры, но при этом выразительными жестами и недомолвками предрекали жестокую месть.